Читаем без скачивания Свадебный водоворот - Джеки Д`Алессандро

— Тут нет ничего страшного.

— А другого… э… — Он покраснел до кончиков ушей. — Я не могу произнести это при леди.

Элизабет сжала губы, чтобы не рассмеяться.

— Понимаю.

— Думаю, я должен поменять зверенышу имя, но это было первое, что сорвалось у меня с языка, когда он родился. — Мортлин покачал головой, явно озадаченный. — Они, котята, все появлялись и появлялись. Конца им не было, вот так. У меня голова пошла кругом, прямо так и пошла.

— Да уж, могу себе представить. — Элизабет погладила теплый живот Джорджа, и ее рука замерла. Осторожно надавив несколько раз на пушистый животик, она скрыла улыбку. — Период беременности у кошки — около двух месяцев. Боюсь, меня уже не будет здесь, когда Джордж принесет следующее потомство, а то бы я помогла вам. Я хорошо справляюсь с такими делами.

— Уверен, что вы… но… — Мортлин умолк, и глаза его расширились до размеров блюдца. — Следующее потомство?

— Да, я предполагаю, что Джордж снова станет мамой примерно через месяц.

Мортлин выпучил глаза:

— Да она просто толстая. Котятам нет еще и трех месяцев. Как, черт возьми, это случилось?

Элизабет пришлось прикусить щеку, чтобы не расхохотаться от ошеломленного вида Мортлина.

— Как обычно, полагаю. — Погладив в последний раз живот Джорджа, Элизабет выпрямилась и похлопала конюха по плечу. — Не беспокойтесь, Мортлин. С Джорджем все будет прекрасно, а вы получите еще одну команду мышеловок.

— У меня под ногами уже путается больше мышеловок, чем мне надо, — проворчал он. — Заполонили все, а тут все-таки конюшня. И я — конюх, а не кошачий доктор. Лучше пойду оседлаю вам лошадь, пока проклятая кошка не начала производить младенцев.

Подавляя смех, Элизабет занялась котятами, а Мортлин пошел выполнять свои обязанности.

Вскоре он подвел ей славную гнедую кобылу по кличке Розамунда и помог Элизабет сесть на лошадь. Она плюхнулась на дамское седло с таким звуком, словно у нее хрустнули все кости. Дома, во время своих одиноких прогулок, она часто ездила без седла, но здесь не осмелилась вводить свои порядки, хотя очень не любила дамские седла. Причудливый костюм для верховой езды, отвечавший требованиям английской моды, тоже раздражал ее. Столько ярдов материи на рюши и оборки! Она с тоской вспомнила простой легкий костюм, который сама придумала и носила в Америке. Тетя Джоанна, едва взглянув на него, чуть не упала в обморок. «Совершенно невозможно, дорогая, — заявила тетушка. — Надо что-то делать с твоим гардеробом, и немедленно».

Расправив насколько возможно тяжелые юбки, Элизабет выехала из конюшни. У конца короткой дорожки она остановилась и посмотрела назад: Мортлин, присев на корточки, со сморщившимся от нежности лицом, ласково поглаживал потолстевший живот Джорджа. Очевидно, он думал, что Элизабет уже достаточно далеко, потому что сказал:

— Придется нам придумать достойные имена для деток. Больше нельзя называть их Триждыпроклятыми…

Улыбнувшись, Элизабет направилась к лесу. Она ехала по берегу ручья, наслаждаясь чистым свежим воздухом и солнечным светом, согревавшим ее лицо. Однако удовольствие несколько портили дамское седло и костюм, связывавший ей ноги.

Подъехав к месту, где ручей расширялся и впадал в озеро, она остановила Розамунду. Элизабет поерзала в седле, отчаянно пытаясь освободить ноги от опутавших их ярдов тяжелой ткани, как вдруг почувствовала, что соскальзывает с седла. Вопль негодования вырвался из ее груди. Она хотела ухватиться за луку седла, но было уже поздно. Самым постыдным образом она свалилась с лошади и села задом на землю.

К несчастью, села она прямо в грязь.

Хуже того, она приземлилась на скользкий крутой склон.

Элизабет заскользила по жидкой грязи и, не переставая кричать, с громким всплеском шлепнулась в ручей. Лишившись от потрясения дара речи, она неподвижно сидела в воде. Перед ней торчали ее ноги, сапожки полностью скрылись в мутной воде. Холодная вода плескалась вокруг ее талии.

— Несчастный случай? — раздался за ее спиной знакомый голос.

Она скрипнула зубами. Было ясно, что с ним, слава Богу, все в порядке, но ей совершенно не нравилось, что он оказался свидетелем ее унизительного положения.

— Нет, благодарю вас. Несчастный случай уже произошел — раньше.

Может быть, если она не будет обращать на него внимания, он уйдет.

Напрасные надежды!

— Боже мой! — сказал герцог, сочувственно цокая языком. Элизабет услышала, как он сошел с лошади и направился к берегу. — Вы, кажется, попали в затруднительное положение.

Повернув голову, она сердито посмотрела на него через плечо:

— Никакого затруднительного положения, ваша светлость. Я всего лишь немного промокла.

— И у вас нет лошади.

— Глупости. Моя лошадь… — Оглянувшись, она умолкла: ее кобылы нигде не было видно.

— Вероятно, сейчас она уже недалеко от конюшни. Должно быть, виноваты ваши крики. Некоторые лошади очень пугливы, и Розамунда относится именно к таким. Какая жалость! — Остин смотрел на нее с нескрываемой насмешкой в глазах. — Я собирался спросить, все ли с вами в порядке, но вовремя вспомнил, что у вас исключительно крепкое здоровье.

— Так и есть.

— Вы не пострадали?

Элизабет попыталась подняться на ноги, но не смогла.

— Не знаю. Моя амазонка намокла и такая тяжелая, что я и двинуться не могу. — Ее раздражение утроилось, когда она поняла, что действительно нуждается в помощи. — Как вы думаете, могу я побеспокоить вас и попросить немного помочь?

Остин погладил подбородок, словно всерьез раздумывая над ее вопросом.

— Не уверен, что мне следует помогать вам. Мне не хотелось бы подвергаться риску промокнуть и испачкаться. Вероятно, мне следует оставить вас здесь и поехать за помощью. Я сумел бы вернуться… о, через час или около того. — Он вопросительно посмотрел на нее. — Как вы думаете?

Элизабет ничего не думала. По правде говоря, ей уже порядочно надоели его шутки на ее счет. Она не спала всю ночь, беспокоясь о нем, а теперь он стоит перед ней — живой и здоровый, да еще и насмехается над ней. Этот надменный человек заслуживает того, чтобы кто-нибудь сбил с него эту спесь. Но она едва могла пошевелиться.

Остин повернулся, словно собираясь уйти, и тут она возмутилась. Схватив пригоршню грязи, она решила всплеском воды привлечь его внимание.

К несчастью, именно в этот момент он повернулся к ней.

К тому же Элизабет швырнула грязь с большей, чем предполагала, силой.

Большой липкий ком шмякнулся об его грудь, покрыв брызгами белоснежную рубашку. Ком сполз вниз, расплылся пятнами по его безукоризненным кожаным бриджам и мягко шлепнулся на носок ярко начищенного сапога.